Как-то раз из свисавших на крыше тополиных веток вылезли двое полицейских и тяжело молча прекратили крышные гитарно-чайные посиделки. На гитаре играл тогда музыкант — Караковский , а дело было вот какое:
Ровно год назад я немножко жила в Москве у писателя — путешественника. Нередко бывает, что у него живёт много человек сразу. Как-то раз, я вернулась с работы домой, а у него собралось жить сразу человек 50. Хорошо, что только на один вечерок, а то было бы тесновато. Однако, было всё же весело: квартира превратилась в большую кучу глаз и носов, через которые нужно было просачиваться то туда, то сюда. Также, при этом один человек имел привилегированное право владеть воздушным щитом, а за это приятное право он рассказывал о своей путешественнической жизни. Потом, он этот щит мог передавать другому человеку и начинались новые истории. И вот, щит передался одному кудрявому, широколицему человеку с гитарой. Это был Караковский. А с ним в щите оказались ещё две прекрасные девушки: одна с видеокамерой, а другая с лиричным взглядом и пронизывающим, словно скрипка, голосом. Это были Анна и Алёна .
Вот тут началось. Стихи, песни. Они раздулись по всем уголкам, своими игривыми и чуть тоскливыми нотками. У меня заскрибело на душе. Гитара в руках музыканта-Караковского весело звенела и пританцовывала, а у меня ком горло задавил. Глаз еле сдерживал уже поблёскивающую слезинку разоблачения. Меня рассекретили, вынули душу и всем всё бессовестно распели. В груди, чуть выше желудка уже выли волки. Потупив взгляд в пол, я старательно скрывала, что музыка мне по душе.
Но вот, выступление скоро закончилось и маэстро двинулся в сторону выхода на крышу, а это и в мою сторону тоже. Надо бы признаться музыканту, что его музыка мне по душе. Всегда нужно людям говорить, если у них есть что-то, что тебе по душе. Куча организмов пошатывалась и быстро перемещалась назад, давая просочиться музыканту. Когда же тот проходил мимо, я волнуясь и смущаюсь, умудрилась выдать до гениальности нелепую фразу:— Я такого ещё не слышала.
Этот выкидыш поразил меня своей неожиданностью. Музыку я такую, конечно, слышала, и подобную тоже, но почему-то именно эти слова оказались лучшими, что сумело из меня вывалиться. Просто, я очень люблю такую музыку, и хотела подчеркнуть её особенность.
Зубы мгновенно съели губы, в надежде, что звуки моего гениального выкидыша не дойдут до ушей адресата. Для надёжности и глаза тоже зажмурились. Ничего не помогло, музыкант-Караковский всё прекрасно услышал. Добродушная улыбка расползлась по лицу музыканта, от чего его широколицесть стала ещё добродушно-шире, и он учтиво выразил благодарность в мою сторону.
Так, слово за слово и завязался дружественный разговор. Маестро рассказывал о квартирниках двадцатилетней давности, о романтнике музыки и путешествий. Кудри дёргались туда-сюда, а гитарка игриво постукивала и позвянькивала, выражая подтверждение всего вышесказанного: «да-да, так и было».
Мне даже показалось, что мы чуть-чуть подружились. А потом и с Алёной тоже чуть-чуть подружились, и с Аней тоже, но чуток меньше. Не знаю так это или нет, но мне нравится так думать.Немного погодя, все потихоньку высыпались на крышу, тут-то и выползли два немногословных истукана и вскоре все всосались обратно. Люди начали по одному залезать на балкон и в квартиру, а два полицейских-истукана наблюдали, как весь 50-ти частный организм запихивается внутрь. После, они удовлетворённо и колеся ногами снова расстворились в ветках, оставив нас наедине.
Так вот к чему я это всё канетелю: к тому, что мы всё-таки немножко подружились. И с радостной интонацией сообщаю, что музыкант-Караковский-друг приезжает с гастролями к нам в Иркутск!
Подробности о том, куда высыпаться будут постом выше, так что не проглядите и приходите все на встречу с ним, друзья.
Честное слово, такую музыку вы ещё не слышали!
