Алексей Караковский, дневниковая запись от 1 апреля 2020 года.
Я знаю, название «Чёрные маки свободы» и красно-чёрный окрас обложки вызывают ассоциации с анархизмом — тем более, что мы и есть анархическая рок-группа. Но на самом деле замысел совсем другой. Мак в большинстве культур ассоциируется со сном. Чёрный цвет — со смертью, но мы рассматриваем эту символику не буквально, так что речь идёт о духовном прозрении после длинного-длинного сна, похожего на летаргию. В альбоме настолько много песен о странствиях и о духовном поиске, что становится ясно: это одно и то же. Но что из этого тебя разбудит, а что отравит и введёт в кому, неизвестно, и надо пройти этот путь, не ошибившись в выборе.
Честно говоря, мне нравится этот альбом и эти песни. Они появлялись как-то не торопясь, из путешествий автостопом, поездами, городскими видами транспорта, из книг, старых пластинок и кассет, хипповских коммунн, разговоров ночью на кухне, из священных книг, трактатов духовных учителей, из разговоров с детьми — и вопреки всему этому тоже. Почти у каждой песни здесь есть своя история. Я закрываю глаза — и легко представляю японский грузовик, в котором еду по горной местности в Приамурье. Или храм в деревне Филяндино Владимирской области, куда я ездил со своим другом Митей Лихачёвым (три его песни можно услышать на этом альбоме) — давным-давно, ещё до «Происшествия».
Сейчас мне 41 год. Много потеряно, много приобретено. Я не знаю, что впереди, но меня это не беспокоит. «Смерть — это лишь остановка в конечном пункте твоего тела, отбрось свою жизнь, как отрубленный хвост, не стоит грустить о ней» — и то, что я цитирую эти строки в разгар карантина, ничего не меняет. Больше всего я хочу, чтобы мои любимые люди воспринимали жизнь так же спокойно, как и я, достигая всё новых и новых целей на карте странствий. Поэтому мы с ребятами и записали этот альбом. Слушайте — и странствуйте.
АЛЕКСЕЙ КАРАКОВСКИЙ — О ТОМ, КАК ПРИДУМЫВАЛСЯ И ЗАПИСЫВАЛСЯ АЛЬБОМ «ЧЁРНЫЕ МАКИ СВОБОДЫ».
Этот текст был написан к презентации альбома, когда спустя полгода он вышел на CD в компании «Отделение Выход».
В 2012 году я расстался с женой и, покинув родной дом, уехал в полную неизвестность — а точнее в Самару, где я начал новую жизнь с небольшого творческого отпуска. По вечерам я гулял по набережной Волги, общаясь с друзьями на исторические и философские темы, а учитывая, что основными моими собеседниками были поэты Георгий Квантришвили и Константин Латыфич, разброс времён и пространств доходил до поистине впечатляющих масштабов. Как-то вечером после одной из таких прогулок у меня родилась новая песня под названием «Кочевник», где я попытался примириться с судьбой бродяги, на которую сам себя и обрёк, не видя другого выхода в жизни. Нетипичный для меня речитатив объяснялся комично: дело в том, что нас с Викой Сушко пригласили на сельскую свадьбу в Оренбургской области, куда надо было добираться несколько часов на машине, и всю дорогу туда и обратно водитель слушал какой-то дикий русский рэп, после чего я ещё несколько дней непроизвольно продолжал мыслить в такой ритмике. Как бы то ни было, песня показалась удачной, я спел её Гусману, и мы решили её исполнять. Проблемы было две: во-первых, в то время мы собирали новый состав, а во-вторых сложный текст было тяжело учить наизусть. В общем, по-настоящему мы взялись за эту песню только в 2015 году, когда в группе уже играли клавишница Катя Гервагина, барабанщик Саша Баранов и кларнетист Тимофей Ляховский. Потом Катя покинула группу, но успела перед этим записать партию ещё и в песне «Радуга». Сначала мы хотели на этих двух песнях построить жизнерадостный, хипповый альбом, словно продолжение «Простой музыки», но потом я начал вспоминать всякие задумчивые и даже тревожные произведения вроде «Казани». Эти песни объединяло то, что каждая (кроме «Заветного желания») подразумевала точную геолокацию. Когда я написал «Чёрные маки свободы» (к тому времени я уже второй год, как переехал в Самару), показалось, что именно эта песня станет настоящим хитом, и «Кочевник» было решено поставить в конце, закрывающей песней. Окончательно всё сложилось, когда мы решили добавить к альбому три песни Мити Лихачёва, нашего друга, сильно повлиявшего на наше творчество в самом его начале, в 1994-1996 гг. Так «Чёрные маки свободы» окончательно стали цельной историей, со своими сюжетными ходами и запоминающимися персонажами. Особенно этому способствовали песни с мощным мифологическим шлейфом — извлечённая из старых черновиков «Белая дорога», «Казань» и «Побег из Тенгри».
Песни записывались очень медленно, потому что мы не придавали большого значения этому альбому и находили занятия поважней. Постепенно были изданы «Радио Арктика», «Счастье», «Смерть как чудо», а «Чёрные маки» продолжали вызревать. Наученный предыдущими дисками, я понимал, что два десятка песен, сыгранных, как мы любим, на пределе подачи — это тяжело, и не подпустил коллег к записи нескольких наиболее лиричных песен, чтобы слушателю было на чём перевести дух. Мне хотелось не перемудрить со сложностью аранжировок, но, в то же время, сочинить яркие мелодические ходы, поэтому в этом альбоме довольно много гитар и немного меньше, чем обычно, клавишных, а во время записи «Чёрных маков свободы» мне очень вовремя попалась под руку мандолина. Работа над альбомом шла полным ходом, когда в конце 2018 года в Москву приехала участница «Происшествия» Наташа Беленькая, выступавшая с нами в девяностых годах, а теперь много лет живущая в Израиле. Буквально за одну сессию записи Наташа успела внести вклад сразу в несколько наших альбомов, в том числе и в «Маки», где она проникновенно спела две песни, а ещё в одной сыграла отличное скрипичное соло. Бэк-вокал разделили между собой Владислава Рукавишникова и Александра Тэвдой-Бурмули — это была как раз последняя Сашина работа с нами — а в «Кочевнике» засветился ещё и нижегородский музыкант, гений губной гармошки Андрей Кузечкин. Ещё нужно было как-то инсценировать шум трамвая в песне «Трамвай». Это оказалось несложно. Сразу после одной из сессий записи мы с Владой, к радости её маленького сына Тимофея, сели на трамвай до метро Тульская, записывая на диктофон все имевшиеся там звуки. На следующий день Ян перемешал несколько фрагментов этой записи, к чему оставалось только добавить голос трамвайщицы, объявляющей остановку — её роль сыграла моя школьная подруга Галина Шарова, исполнявшая подобные роли в наших ещё детских домашних записях. К тому времени я уже снова жил в Москве, и альбом доделывался в очень быстром темпе. К февралю 2020 года оставалась незаконченной только песня «Священный четверг». Переслушав несколько раз то, что мы в ней наворотили, я попросил Яна стереть всё подчистую и за одну сессию записи сыграл её заново — так она обрела свой окончательный вид.
Объявив о выпуске нового альбома, мы не предполагали две вещи: во-первых, то, что он настроен на одну волну с огромным количеством людей, особенно путешественников, а во-вторых, что буквально через неделю после его выхода мир накроет пандемия коронавируса. Как следствие, альбом попал в сеть, но никак не мог выйти на диске. Буквально первые же попытки представить новую программу вызвали столь большой энтузиазм публики, что мы поняли: нам удалось сделать нечто более народное, насущное, чем мы сами могли ожидать. Выступать в московских клубах было запрещено почти до конца августа, и мы вышли на улицу — в парки и на бульвары, собирая людей на скамейках. На одном из таких уличных концертов нам пришла в голову мысль предложить альбом компании «Отделение ВЫХОД» — у кого, как не у них самая андеграундная, «кочевая» аудитория! Переговоры с Олегом Ковригой прошли успешно, и «Происшествие» перебралось под патронат знаменитой старой фирмы, выпускавшей чуть ли не всех российских независимых музыкантов, большинство из которых мы и сами с удовольствием слушаем. Одновременно шла разработка нового оформления альбома — дизайн, сделанный для Яндекс.Музыки, был оптимален для Интернета, но не подходил для высококлассной полиграфии. Оформителей в группе, конечно, хватало — почти все наши обложки были сделаны либо мной, дизайнером, либо нашими художниками — Гусманом и Сашей Тэвдой-Бурмули. Сначала у нас не было вообще никаких идей, но потом к нашей компании присоединилась художница Мария Макарова, придумавшая хлёсткий, яркий образ — почерневшие цветы, перетянутые верёвкой-проволокой, со стебельков которых стекают капли крови. Это было немного пафосно, но ярко, и послужило отличной точкой отсчёта. Правда, на конверте оставалось ещё много свободного места — и тут я вспомнил о древних алтайских петроглифах, оставленных кочевыми народами, предками современных тюрок. Так на обложку попали тёмно-бордовые олени и охотники с луками. В общем-то, мы сейчас сами, еле сдерживая нетерпение, ждём, когда эта красота приедет к нам с производства. И я уверен, что 4 ноября мы сыграем классный концерт, посвящённый нашему альбому!
Все песни написаны Алексеем Караковским, кроме 9, 11, 16 (слова и музыка Дмитрия Лихачёва, группа «Шпиль») и 20 (слова и музыка Виктора Турчанина, группа «Алоэ»)
Алексей Караковский – гитара, вокал, клавишные (1, 4, 7, 10, 12, 17, 19, 20), губная гармошка (2, 3), мандолина (1)
Михаил Гусев – бас, вокал (2, 5, 11);
Тимофей Ляховский – флейта (5, 13, 17, 19-21), кларнет (1, 5, 9, 11, 13, 14, ), баян (16), вокал (17);
Александр Баранов – ударные;
Наталия Беленькая – вокал (7, 19), скрипка (19);
Александра Тэвдой-Бурмули – бэк-вокал (1, 17, 20);
Владислава Рукавишникова – бэк-вокал (2, 9);
Катерина Гервагина – клавишные (2, 21),
Андрей Кузечкин — губная гармошка (21),
Арина Филипенкова – флейта (15);
Галина Шарова – объявление в трамвае (9),
Янис Сурвило – запись, сведение.
https://music.yandex.ru/album/10342854
https://vk.com/music/playlist/-8697592_84320407