Новый состав «Происшествия» был собран к апрелю 1995 года. Некоторую роль сыграл в этом мой школьный друг и непременный участник арбатских пьянок Лёша Гусев, который играл на гитаре и написал несколько простеньких песен. Однофамильцы Лёша и Миша были торжественно объявлены родными братьями. Правдоподобию этой версии способствовало некоторое «фамильное» сходство музыкантов.
Но настоящим подарком судьбы была скрипачка Наталия Беленькая, которую привёл на репетицию Скиф. Талантливая и красивая девушка с яркой еврейской внешностью сразу покорила сердца. За её плечами была Гнесинская десятилетка, где она училась до 6-го класса, эмиграция в Израиль с родителями и романтическое бегство обратно в Москву. Группа «Кегли Маугли», в которой она пела, была её основным проектом, но в качестве музыканта-сессионщика Наташа выступала с множеством коллективов, помогая всем от чистого сердца. К счастью, моя музыка была достаточно симпатична Наташе, чтобы она принимала участие практически во всех наших безумствах.
С того момента я, Гусман и Наташа прочно составили основной состав группы. Лёша Гусев, бросивший учёбу в МИТХТ, хотел бы больше участвовать в коллективном творчестве, но рабочие будни на автомобильном заводе АЗЛК этому не способствовали. После его фактического ухода я играл партию ритм-гитары, а Наташа старалась за двоих.
В этом веселом составе мы выступили на квартирнике у известного путешественника-автостопщика Антона Кротова, в то время — главного редактора самиздатовского журнала «Почтовый Ящик». Туда нас привела поэтесса Евгения Косарева (после замужества Назарова) по прозвищу Джейн — хозяйка квартиры, где снимала комнату наша Наташа, и у которой мы постоянно тусовались. Джейн была единственным человеком в нашем кругу, который обладал собственной жилплощадью. Правда, у неё не было денег и работы, но это в то время её не очень беспокоило. В кротовском журнале Женя вела литературную рубрику, а от «Происшествия» была без ума. Не думаю, что будет преувеличением сказать, что именно Джейн и Антон Кротов раскрутили «Происшествие» до максимально возможного в нашей ситуации предела.
Наше знакомство Женя помнила лучше, чем я. В середине десятых, перебравшись в Орёл, она вспоминала:
С Алексеем мы дружили в середине девяностых. Более того, очень недолго я была бэк-вокалисткой в его рок-группе «Происшествие», и этот эпизод в моей жизни остается в памяти очень ярким и ассоциируется со словом «счастье». Нечасто мне встречаются столь духовно близкие люди на Пути. Неслучайно каждый из нас двоих, независимо друг от друга, мечтал уехать из Москвы в Крым, но оба уехали совсем в другие города России. Да и сама история нашего знакомства весьма нетривиальна. Я подошла к незнакомому парню после концерта, на котором он, в числе многих, выступал, сказала, что мне близко то, что он делает, попросила записи. А получив кассету, в кустарных условиях наложила второй голос. Показала автору. И убедила — мы должны выступать вместе. Чуть поздней и он, прочитав мои стихи, донес до меня мысль, что это тоже можно — и даже нужно — петь. Написал несколько песен на мои тексты. Мы планировали запись моего сольника, но не сложилось… только репетиционная запись еще долго грела мне душу, пока кассета не размагнитилась окончательно. Мои стихи так никогда песнями и не стали. По крайней мере, песнями в авторском исполнении.
История с песнями на стихи Джейн, впрочем, получила продолжение. Все эти годы я помнил мелодию одной из них, но меня не вполне устраивал текст. В 2021 году я сумел убедить коллег по панк-группе «Ложные показания» исполнить композицию «Дети городских окраин», а Джейн дала мне добро, чтобы я немного дописал слова. Так что в конечном счёте мы всё-таки сумели произвести на свет нечто совместное.
Антон Кротов был, наверное, самым необычным человеком среди тех, с которыми я тогда сталкивался. Это был человек-событие, человек-«движуха». Всюду, где он появлялся, тут же начинало происходить что-то шумное, творческое, возникало огромное множество людей, образовывавших едва упорядоченный хаос. Моя подруга и поклонница «Происшествия» Ира Улякова впоследствии вспоминала, что однажды Антон в гостях на полном серьёзе провёл «мастер-класс по варке супа из фигни на произвольное количество едоков». Впрочем, я думаю, он мог провести мастер-класс вообще на любую тему, причём без всякой подготовки и без представления о предмете.
Уже тогда Антон славился своими дальними путешествиями, первое из которых он проделал на электричках по России, Беларуси и Прибалтике в последний год существования СССР. К 1995 году он объездил огромные территории страны, включая Соловецкие острова, которые тогда были диким, труднодоступным местом, но самым впечатляющим подвигом была поездка через всю Россию в Магадан, а также в такие северные края, как Салехард, Нарьян-Мар и Тура. К концу девяностых он, по-видимому, повидал в России всё, что казалось ему интересным и стал путешествовать по Азии и Африке; примерно в 2000 году принял ислам. Выпустив самиздатом несколько десятков книг, Антон жил за счёт их продажи. Свою маленькую брошюрку об основах автостопа «Практика вольных путешествий» он умудрился продать тиражом более 100 000 экземпляров, переведя на несколько языков. Успехи эти объяснялись как упорством автора, так и грошовой себестоимостью книг, которой Антон добивался за счёт низкого качества печати.
В конце 1995 года в квартире Антона стали проводиться регулярные лекции о практике автостопа под амбициозным названием «Академия вольных путешествий». Меня как-то занесло на лекцию о медицинской помощи в дорожных условиях — выглядела она неубедительно. Зато лекции путешественников, которые рассказывали о реально проделанных ими поездках, вызывали восторг. Точно такое ощущение свободы вызывали и книжки Кротова, которые я до сих пор регулярно перечитываю. Постепенно идея путешествий по стране увлекла меня не только как беллетристичсекий сюжет. Уже следующим летом я стал сам ездить автостопом, и было бы наивно утверждать, что это произошло без морального участия Антона. Его уверенность и оптимизм передавались окружающим, да и популярность в тусовке девяностых годов «Происшествие» получило исключительно благодаря его поддержке. Это был человек, с которым мы могли иметь расхождения по каким-то вопросам, но который всегда был нам рад, и которому мы всегда были рады.
Чрезвычайно любопытной была и семья Антона Кротова. Мама, Марина Романушко, была поэтессой. Отец, Виктор Гаврилович по прозвищу «Гавр», не только писал добрые романтические стихи, но и вёл детскую творческую студию. Дядя Антона, священник Яков Кротов, прославился как общественный деятель, занявший резко оппозиционную оппозицию по отношению к Русской православной церкви. Он утверждал, что вера находится выше государств, идеологий и национальностей, осуждая военные действия в Чечне и Грузии и вообще российские имперские амбиции. Родители Кротова при этом придерживались противоположных взглядов.
Что там наши «сейшена» в компании двенадцати человек у Лихачёва! Количество слушателей у Кротова иногда приближалось к двум сотням! Потрясающая вместимость кротовской квартиры объяснилась тем, что балкон её выходил на крышу магазина «Ленинград», где можно было сидеть, играть, курить и вообще делать всё что угодно. Сейшена, правда, происходили в одной из комнат, но на крыше было неплохо слышно. За порядком следил лично Антон: протискиваясь сквозь толпу из комнаты в комнату, он кричал громовым голосом, делая объявления или требуя соблюдать правила поведения в квартире.
Спустя семнадцать лет Ира Улякова изложила в своём блоге обстоятельства, при которых она впервые попала в квартиру Кротова:
Дело было так: в далеком 1995 году мы с П. попали на квартиру к Антону Кротову. Именно «попали», потому что все это было совершенно случайно. Буквально, в метро к нам подошел чувак и сказал: «Я знаю одно место, вам туда надо» или как-то так. И как же он был прав. По крайней мере, мне точно было туда надо. Там, среди всего прочего, что вы только сможете себе представить сами в квартире Кротова в 1995 году (потому что рассказывать об этом совершенно бессмысленно), был совсем юный мальчик с гитарой по имени Лёша Караковский. И когда он запел, я совершенно погибла, сразу и бесповоротно. Ну бывает такое, у всех, я надеюсь. Когда происходит что-то, что не может быть обусловлено ни словами, ни музыкой, ни голосом — чистая энергия льется через человека без потерь, в том виде, как ее раздают на Небесах. Это был русский рок, такой, каким я его люблю. Я стала фанаткой. Ходила на все концерты, сидела под ногами и готова была подсказать любое слово любой песни. К счастью для меня, всё быстро кончилось…
Вскоре «Почтовый Ящик» в лице журналиста Валентина Ившина посвятил этому концерту восторженную статью под громким названием «Новая музыка» («Почтовый Ящик», № 4, 1995). Почти половина её была про нас:
Новый концерт! Подготовка началась прямо с утра. Всё утро мы таскали всё необходимое в наш клуб, то есть к Антону. Всеобщая суета выходила из-под шкафов и диванов и поглощала нас всех. Привычные шутки летали в воздухе и делали его пьяным и удивительным. Громче всех смеялся Володя Зверев, он, будучи организатором данного концерта, соответственно, больше всех переживал за своё дело.
Но вот, наконец, всё раздвинуто, собрано, поставлено на место, пыль улеглась на подошвы восьмидесяти зрителей, и первый по струнам ударил Костя Кремнев (не путать с Кинчевым). Прозвучало несколько тихих композиций, которые я бы назвал «хипповская лирика». А вообще Костя — гитарист довольно известной московской клубной команды «Кегли Маугли», но сама группа на этот раз в полном составе не выступила.
(…) Дальше выступила группа «Шпиль» — отличная музыка в стиле классического питерского рока продолжила концерт, настроив всю аудиторию на оптимистический лад. Далее — рок-группа «Происшествие». Какой драйв! Какой напор! Какая шла энергия в зал от солиста Алексея Караковского! Его песни «Моя революция», «Скорбно Анастасия шла», «Скандал в детском саду» и другие сделали группу самой популярной среди всей нашей общественности. Громовые овации сопровождали выступление. Их музыкальное направление я бы обозначил как Новый Русский Рок.
(…) По праву можно считать, что концерт состоялся великолепный, гораздо лучше мартовского как по звучанию, так и по составу исполнителей. Все оттянулись, и остались самые лучшие чувства от этого всеобщего веселого праздника. Побольше бы таких дней! До свидания!
Похвалы Валентина были, конечно, чрезмерны, но эмоциональное состояние он передал отлично. Что-то подобное происходило в то время на каждом концерте; каждое выступление было праздником для всех — музыкантов, слушателей, хозяина квартиры. Сейшен у Антона шёл перманентно почти весь день; велась даже запись на диктофон, которая долго путешествовала по людям и дошла до нас только в 2019 году. Вскоре после концерта Лёша Гусев вместе со мной сочинил переделку песни Чижа «Вечная молодость», в которой были такие слова:
На крыше магазина «Ленинград»
Репетировала группа Караковского
Анархо-психоделическая
Под названьем «Происшествие».
Схожим образом в июне 1995 года у Антона Кротова прошёл ещё один квартирник. На этот раз мы с Мишей выступали вдвоём и на крыше. Переорать движение на Ленинградском шоссе было трудно, и поэтому выступление у нас сложилось менее удачно. К тому же Вий, который, как я уже упоминал, не отличался тактом и хорошими манерами, во время нашего выступления сидел метрах в десяти от нас на той же крыше и орал во всё горло свои песни. На сохранившейся фотке видно, что он делает это в полном одиночестве, но, как он сообщил позже, за его спиной «холодно дышали духи». Согласно альтернативной версии, он находился под амфетамином.
